Край родной
Деревня Токари (Бушмаки)
Из кн. Перминова В.Д. «Звонкое
эхо»: «Дедко Бусой сказывал, что деревня зачалась с беглянов. Хресьянские
сыновья, не желая тянуть царскую службу – почитай четверть века, - скрывались в
леса, в урочища, в необжитые места подальше от глаза людского и хоронились там
до срока. А срок по царскому указу – три года. После объявляйся – ничего тебе не
будет». Близ заливных лугов на небольшой террасе нашел приют некто Бушмак.
Хорошее место он выбрал! Ключ с удивительно вкусной водой – под боком. Помимо
этого, во дворе, прямо у избы, выплескивался родничок-кипун. Бушмак выкорчевал
лес на поляне шириной восемнадцать сажен и до пятидесяти сажен в длину, где
потом сеял ячмень и сажал репу. Здесь водились и белки, и зайцы, и лоси, а
Вятка–река и многочисленные озёрки на лугах делились рыбой.
В получасе ходьбы от Бушмакова
жилища в глубоком овраге поселился Артюха. Артюхин лог – место наших детских
забав и приключений.
В другом урочище, получившем
название Гальет, жил третий анахорет. Потребовалось какое-то время, чтобы эти
люди нашли друг друга, и Бог весть кого осенила идея организовать «обчество». И
на взлобке крутого увала застучали топоры. Заросли осины, липы и других деревьев
позволили заняться токарным делом. (Прежде все работы с деревом относились в
разряд токарных). Отсюда – Токари. Но это позднее, а вначале селение называлось
Бушмакин починок.
Моя деревня! Прости, что не
часто вырываюсь к тебе – жизнь мотает меня по другим местам, часто холодным,
неприветливым и злым. Но в сердце ты – моя отрада, моё негасимое солнышко, мой
лучик из далёкого-далёкого детства. Уже не скрипнет дверь, не хлопнет ставня, не
поднимут свой утренний перепев петухи – смирение и покорность проглядывают в
останках домов, в пустых глазницах окон. Высокое разнотравье способно укрыть
десятилетнего ребенка. Память зовет в далёкое детство.
Вятка
Утро пятки
росою щекотит,
Тело
зябкою свежестью жжет.
Я рыбачить
собрался с полночи,
Так спешу,
будто кто напророчил,
Что
сегодня мне вновь повезет.
Бором
топаю, лугом ли мглистым-
Всюду
чувствую ладную стать.
Впрямь
художник волшебною кистью
На
рассвете развесил мониста
Из
сверкающих звезд на кустах.
Тихо. Ивы
и те еще дремлют,
Только
шепчет о чем-то волна.
С детства
врос в эту чудную землю
И одну
лишь тебя я приемлю-
Наша
вятская сторона…
Вятка,
Вятка! Бродя по увалам,
Понял я –
нет красивей реки.
Как мне
хочется, если б ты знала,
Боль
разлук расплескав по причалам,
Втиснуть
это в биенье строки.
Чтобы
песня рванулась из горла,
Чтобы
песня мотив обрела,
Над тайгою
бы вскинулась гордо,
Всколыхнула Уральские горы,
И в твоих
камышах замерла.
Нелегко
мне себя успокоить,
Перед
детством своим оправдать,
Но поверь
мне: случится такое -
Я, как
прежде, склонюсь над тобою,
Чтобы
прошлое вспомнить опять.
Вспомнился разговор в один из
приездов со случайно встреченными в этих местах москвичами: «Отдыхаем в палатке
на берегу реки. А сюда каждое утро приходим любоваться этой красотой. Мы
приезжаем сюда уже не первый год и не перестаем удивляться – чудесный край,
изумительные места! Считаем, что лучшего отдыха и желать не надо!».
По переписи 1926 года: дворов
– 20, жителей – 124, из них мужчин – 55, женщин – 69. Сельсовет – Лаврухинский. | 
